У ее роскошного гроба Семен Афанасьевич в первый раз почувствовал, как у него тягуче и сильно сжалось сердце, и в первый еще раз, оглянувшись назад, на свою молодую любовь, на свои клятвы и на эту исчезнувшую жизнь, которой он никогда уже не в состоянии вернуть
иллюзию счастья, предложил себе этот вопрос, который потом все чаще и чаще вырывался у него как-то механически, порой совершенно неожиданно и нередко вслух — в минуты раздумья...
Неточные совпадения
— История жизни великих людей мира сего — вот подлинная история, которую необходимо знать всем, кто не хочет обольщаться
иллюзиями, мечтами о возможности
счастья всего человечества. Знаем ли мы среди величайших людей земли хоть одного, который был бы счастлив? Нет, не знаем… Я утверждаю: не знаем и не можем знать, потому что даже при наших очень скромных представлениях о
счастье — оно не было испытано никем из великих.
«Ничего больше не надо для
счастья, — думал он, — умей только остановиться вовремя, не заглядывать вдаль. Так бы сделал другой на моем месте. Здесь все есть для тихого
счастья — но… это не мое
счастье!» Он вздохнул. «Глаза привыкнут… воображение устанет, — и впечатление износится…
иллюзия лопнет, как мыльный пузырь, едва разбудив нервы!..»
— Да, дядюшка, что ни говорите, а
счастье соткано из
иллюзий, надежд, доверчивости к людям, уверенности в самом себе, потом из любви, дружбы… А вы твердили мне, что любовь — вздор, пустое чувство, что легко, и даже лучше, прожить без него, что любить страстно — не великое достоинство, что этим не перещеголяешь животное…
И в самом деле, под утро он уже смеялся над своею нервностью и называл себя бабой, но для него уже было ясно, что покой потерян, вероятно, навсегда и что в двухэтажном нештукатуренном доме
счастье для него уже невозможно. Он догадывался, что
иллюзия иссякла и уже начиналась новая, нервная, сознательная жизнь, которая не в ладу с покоем и личным
счастьем.
Иллюзия бесконечного
счастья и благополучия есть одна из самых нелепых
иллюзий, особенно если она основана на несправедливости.
И мы справедливо считаем искание
счастья иллюзией, ложным прельщением.
Гуманистическое сострадание живет
иллюзией, что можно совершенно освободить людей от страдания и дать людям
счастье, оно не приемлет страдания и борется с ним.
Иллюзии земного
счастья не имеют уже никакой силы над нами.